Квартира для сына (Дело Вересова О.Д.)

В 1974 году был расторгнут брак Вересова О.Д. с Коневой М.П. и по решению суда был разделен пай в ЖСК и жилое помещение: за Вересовым суд закрепил проходную комнату размером 13,7 кв. м, а Коневой М.П. с ребенком выделил проходную комнату размером 173 кв.м в двухкомнатной квартире [1].

В доме ЖСК освободилась однокомнатная квартира, однако она была занята Фроловым В.Б., ранее проживавшим совместно с мате­рью Тереховой Б.М. (председателем правления ЖСК) и отцом в трехкомнатной квартире в том же доме.

Ссылаясь на нарушение своего права на получение освободивше­гося помещения в первую очередь, Вересов О.Д. обратился в суд с ис­ком к ЖСК и Фролову В.Б. о признании недействительным ордера и о выселении Фролова из квартиры, а также о признании права на получение этой квартиры в порядке улучшения жилищных условий.

В дело с самостоятельными требованиями о предоставлении квартиры вступил член ЖСК Лиманов К.С. В качестве третьего лица на стороне Фролова была привлечена его мать Терехова Б.М.

Решением суда, оставленным без изменения опреде­лением Судебной коллегии по гражданским делам Московского го­родского суда, в иске Вересову О.Д. было отказано.

По протесту заместителя Председателя Верховного Суда РСФСР президиум Московского городского суда отменил вынесенные су­дебные решения и принял дело к производству Московского город­ского суда по первой инстанции.

Решением Московского городского суда исковые требования Ве­ресова в части признания ордера недействительным и выселении Фролова были удовлетворены. Дело в части признания за Вересо­вым права на получение квартиры в порядке улучшения жилищных условий было прекращено производством за не подведомственностью спора суду.

На это решение были поданы кассационные жалобы ЖСК, Фро­ловым и Тереховой.

Уважаемые члены Верховного Суда!

По делу, которое прошло все ступени судебной системы и во вто­рой раз рассматривается Верховным Судом, следует говорить строго юридическим языком, опираясь на закон и на разъяснения высших судебных органов Союза ССР и нашей республики. Поэтому анализ с позиций закона тех критических доводов, которые выдвинуты в кассационных жалобах, следует совместить с изложением правовых норм, регулирующих спорное отношение, а равно их интерпретаци­ей в руководящих разъяснениях Пленумов Верховного Суда СССР и РСФСР. Это позволит оценить соображения, положенные в осно­ву выводов Московского городского суда по делу, сопоставив их с аргументами кассаторов, развитых здесь в устных объяснениях их представителей.

Согласно Примерному уставу жилищно-строительного коопера­тива жилые помещения в домах ЖСК предоставляются только чле­нам кооператива по решению высшего органа кооперативной демо­кратии — общего собрания пайщиков, а исполком местного совета оформляет право на выделенное помещение путем выдачи ордера на его занятие. Поскольку Фролов занимает спорную квартиру по ор­деру, признанному судом недействительным, кассаторам, критикую­щим решение суда, следовало бы сослаться на данные, свидетельст­вующие о правомерности предоставления ему, как члену ЖСК, этого помещения. С другой стороны, в силу подп. «д» п. 19 Примерного устава член кооператива, нуждающийся в улучшении жилищных условий, имеет право на получение в первую очередь освободив­шейся квартиры в доме ЖСК, а в случае нарушения этого права, на­пример, путем предоставления помещения вновь принятому в коо­ператив лицу, — право на судебную защиту. При этом, как разъяснил Пленум Верховного Суда СССР в п. 5 постановления от 16 июня 1978 года № 6 «О применении судами законодательства при рас­смотрении дел по спорам между гражданами и жилищно-строительными кооперативами» [2], предметом иска может явиться право на получение помещения в порядке улучшения жилищных условий.

Должен сразу сказать, что эти ожидания не оправдались. Ни по одному из этих основных, решающих по делу моментов наши про­тивники не выдвинули соображений в пользу признания правомер­ности занятия Фроловым спорной квартиры и необоснованности заявленных Вересовым требований, равно как и не было показано, в чем состоит неправильность решения суда, исходя из фактических и правовых аспектов этого дела.

Рассмотрим прежде всего, как здесь пытаются обосновать закон­ность выдачи Фролову ордера и доказать ошибку суда, признавшего этот документ недействительным. Кассаторы, а также их представи­тели ссылаются на имеющуюся в деле выписку из решения общего собрания пайщиков от 25 января 1974 года, которым Фролов был принят в члены кооператива с предоставлением квартиры № 57. Странным образом, однако, они упускают из виду, что это решение никогда не было реализовано ответчиком: пай за указанную кварти­ру он не вносил, ордер на нее ему выдан не был, в нее он никогда не вселялся; через три месяца, в апреле того же года, квартира № 57 была предоставлена другому члену ЖСК, Белову, занимающему до сего дня, а ответчик остался проживать в трехкомнатной квартире своих родителей и находился в ней вплоть до лета 1978 года, когда он вселился в спорную по делу квартиру № 28. Суд правильно отменил в решении, что Примерный устав ЖСК не допускает наличие членов кооператива на одну и ту же квартиру, равно как и так ситуации, когда члену ЖСК не было бы предоставлено в постоянном пользование жилое помещение. Эти бесспорные соображения, находящиеся в полном соответствии с духом и буквой Примерного устав в жалобах не обсуждаются вовсе, как будто их не имеется в вынесенном по делу решении, что может быть объяснено только отсутствие, у наших противников каких-либо аргументов для критики положений, приведенных судом для обоснования своего вывода об отсутствии у Фролова прав члена кооператива с 25 января 1974 года.

Далее в жалобах указывается, что спустя три года, когда в дом кооператива должна была освободиться однокомнатная квартир № 49, на общем собрании 16 марта 1977 года было решено предоста вить ее Фролову. Но ведь эта квартира не освободилась, в ней про должает проживать тот же пайщик, что и в 1977 году, и, кроме того из протокола общего собрания от 16 марта 1977 года видно, что Фролов на этом собрании в члены ЖСК вообще не был принят, та что говорить о его членстве в кооперативе с этого времени не при­ходится.

Столь же бездоказательна ссылка кассаторов на протокол общего собрания от 1 июня 1978 года, которое, как это можно усмотреть из представленной выписки, вообще «прекратило обсуждение» вопро­са о квартире № 28, не вынеся при этом никакого решения, несмот­ря на просьбу моего доверителя Вересова и его бывшей жены Коне­вой, — двух членов кооператива, занимающих смежные комнаты в небольшой двухкомнатной квартире. Видимо, такая необычная фор­мулировка — «прекратить обсуждение» — вполне устраивала предсе­дателя правления ЖСК Терехову, которая всеми правдами и не­правдами, используя высоких ходатаев и ссылаясь на свои действи­тельные и мнимые заслуги, добилась того, что накануне этого дня. 31 мая 1978 года, состоялось решение исполкома районного совета о выдаче ордера Фролову на занятие квартиры № 28. При этом кас­саторы почему-то предпочитают «забыть», что во время разбира­тельства дела исполком письменно уведомил Московский городской суд об ошибочности своего решения, так как ордер Фролову был выдан по рекомендации жилищной комиссии исполкома Моссовета, однако без представления решения общего собрания о приеме его в члены ЖСК с выделением квартиры № 28 — спорной по делу.

Наконец, не может служить основанием для признания Фролова членом кооператива и решение общего собрания пайщиков от 4 апре­ля 1979 года, во-первых, потому, что им «подтверждено» членство от­ветчика в ЖСК с 1974 года, что, как я уже указывал, не соответст­вует действительности, а во-вторых, это решение не может иметь правового значения, так как оно состоялось значительно позднее за­нятия Фроловым квартиры, спор о праве пользования которой с лета 1978 года находился на рассмотрении суда и разрешен еще не был.

Таким образом, указанные кассаторами четыре решения общего собрания пайщиков 1974, 1977, 1978 и 1979 годов никоим образом не подтверждают выдвинутого тезиса, будто бы Фролов был принят в члены ЖСК в порядке, установленном Примерным уставом, с вы­делением ему в пользование спорной квартиры № 28. По существу в кассационных жалобах повторяются несостоятельные доводы, ко­торые были отвергнуты в решении Московского городского суда, убедительно мотивировавшего свои выводы об отсутствии каких- либо законных оснований для выдачи Фролову ордера на спорную квартиру и признания правомерности ее занятия.

Теперь я перехожу к обсуждению вопроса о правовом статусе моего доверителя Вересова и обоснованности его требований о высе­лении ответчика. Представители ЖСК и Фролова великодушно со­гласились считать Вересова членом кооператива с сентября 1977 года, когда было оформлено его членство в ЖСК, подчеркивая при этом, что до этого момента он был лишь «потенциальным пайщиком», а потому при решении вопроса о предоставлении Фролову квартиры его, Вересова, можно было не принимать во внимание. Я не знаю, как следует квалифицировать подобное отношение к бывшим суп­ругам — Вересову и Коневой, живущим в двух смежных комнатах, к тому же Конева вступила во второй брак, но назвать его бездуш­ным значило бы сказать слитком мало. И вот интересы этих семей должны отступить на второй план, когда председателю правления ЖСК Тереховой, занимающей с семьей из трех человек трехкомнат­ную квартиру площадью 43,8 кв. м, потребовалось срочно отселить сына в освободившееся в доме помещение, дабы «улучшить» ее и без того вполне хорошие жилищные условия. Защищая и оправдывая здесь действия Тереховой, добившейся выдачи ордера своему сыну на спорную по делу квартиру в нарушение и моральных норм, и правовых запретов, Примерным уставом ЖСК установленных, представи­тели кооператива и Фролова предпочли умолчать о том, что Вересов с августа 1974 года, по представлении им копии решения суда о разделе пая и жилого помещения, оплачивал закрепленную за ним | по отдельному счету, выписанному ему бухгалтерией ЖСК. Да и кое значение может иметь то обстоятельство, что в ЖСК не удосужились в течение трех лет, с 1974 по 1977 год, оформить прием Верес:  в члены кооператива, хотя «фактически он выполнял свои обязанности пайщика и осуществлял право пользования закрепленной за ними по решению суда комнатой, когда согласно разъяснениям, данных I п. 17 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 ив:-; 1978 года № 6 [3], вступившее в законную силу решение суда о раздел; пая с выделением бывшим супругам конкретных жилых помещений 5 квартире является обязательным при рассмотрении вопроса о членст­ве этих лиц в кооперативе. Следовательно, Вересов как член ЖСК бесспорно нуждающийся в улучшении жилищных условий, был впра­ве оспаривать предоставление спорной квартиры Фролову, тем более что ответчик членом кооператива вообще не является.

В ответ на выдвинутый здесь довод, что Вересов, очередь кото­рого в ЖСК на получение квартиры еще не подошла, не имеет п: делу никакого интереса, тем более что на квартиру № 28 претендует также и член ЖСК Лиманов, состоящий на учете ранее моего дове­рителя, полагаю необходимым заметить следующее. Интерес Вере­сова определяется тем, что в случае выселения из квартиры Фроло­ва, занявшего ее в нарушение правил Примерного устава, вопрос о ее распределении будет рассмотрен на общем собрании пайщиков И даже в том случае, если будет вынесено решение предоставить ее другому очереднику, например, путем улучшения условий пайщика, проживающего на первом этаже, освободившаяся после выезда по­следнего квартира также будет подлежать распределению. При таких обстоятельствах ясно, что удовлетворение исковых требований Ве­ресова будет способствовать ускорению решения вопроса об обеспе­чении его отдельной квартирой.

Что же касается вступления в дело Лиманова, заявившего требо­вание о предоставлении ему спорной квартиры, то эти действия за­служивают отдельного обсуждения. Поскольку претензия Лиманова оформлена в качестве самостоятельного иска, в соответствии с ча­стью третьей п. 5 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 июня 1978 года № 3 [4] суд должен был прекратить в этой части производство по делу [5]. Исключение из судебной юрисдикции споров между членами кооператива о том, кто из них имеет право на получение освободившейся квартиры в первую очередь, вряд ли мо­жет быть оправданно, и надо надеяться, что судебная практика по этим делам со временем будет изменена. В пользу такого расшире­ния судебной компетенции свидетельствует и настоящее дело, в ко­тором Лиманов по существу защищает не свой собственный интерес на квартиру, а стремится «помочь» председателю ЖСК Тереховой сохранить квартиру за ее сыном. Достаточно напомнить, что Лима­нов не обжаловал решение суда, отказавшего в иске о выселении Фролова, очевидно, потому, что считал свою «миссию» выполненной. Да и отсутствие этого своеобразного истца в сегодняшнем судебном заседании говорит само за себя: ведь не мог же Лиманов заявить Вер­ховному Суду о своем согласии с решением о выселении Фролова, если на состоявшемся всего две недели назад очередном общем соб­рании Тереховой вновь удалось добиться «закрепления» спорной квартиры за своим сыном, в противоречии с законом и Примерным уставом ЖСК, против чего Лиманов не возражал!

Позвольте ответить сейчас на упорно повторяемые соображения, которые выслушал Московский городской суд и которые были вновь выдвинуты перед вами, членами Верховного Суда. Они сводятся к тому, что решение суда о выселении Фролова окажется будто бы неисполнимым, так как общее собрание вновь будет выносить ре­шения в его пользу. Не говоря уже о том, что подобные высказыва­ния несовместимы с высоким авторитетом решения суда, обяза­тельного для всех организаций и граждан, необходимо принять во внимание следующее. Наши противники не случайно ссылаются на столько решений общего собрания пайщиков, каждое из которых что-то «уточняет» в правовом положении Фролова, однако не со­держит простого и ясного суждения о приеме ответчика в члены ЖСК с предоставлением ему спорной квартиры № 28. Дело в том, что Фролов, будучи членом семьи пайщика кооператива Тереховой, правом на улучшение жилищных условий не пользуется и может быть принят в ЖСК только на общих основаниях. И в этом случае Вересов вправе оспорить такое решение в судебном порядке, потре­бовав закрепления квартиры за собой (см.: Советская юстиция. 1980. о 2. С. 14). Вот почему кассаторы всячески стремятся уйти от во­проса о приеме Фролова в ЖСК на квартиру № 28, предпочитая туманные фразы о его якобы многолетнем по стажу членстве в коопе­ративе, хотя несостоятельность этой позиции убедительно подтверждена решением Московского городского суда. Я полагаю, что все разговоры о неисполнимости судебного решения не заслуживали внимания: решение провозглашается именем республики, за ними стоит авторитет советского государства, и суд располагает достаточ­ными возможностями, чтобы принудить к уважению своих велений.

Наконец, следует отметить странное расхождение, которое обнару­жилось сегодня в выступлениях представителей ЖСК и Фролова (Тере­хова в заседание Верховного Суда не явилась, понимая, по-видимому что доводы о необходимости «улучшить» ее жилищные условия путем предоставления квартиры сыну вряд ли можно обосновать).

Если в жалобах содержится просьба об отказе Вересову в иске, без обращения дела к новому рассмотрению, и эта позиция быта поддержана представителем кооператива в его устном выступлении, то поверенный Фролова, в прямом противоречии с его кассацион­ной жалобой, неожиданно предложил направить дело в суд первой инстанции, не разъяснив, однако, для чего это нужно сделать и ка­кие обстоятельства требуют дополнительной проверки. Видимо, об­суждение кассационных доводов в сегодняшнем судебном заседании ясно показало их несостоятельность, в связи с чем был выдвинут аргумент о необходимости нового рассмотрения дела по существ) Столь непоследовательная и несогласованная позиция наших про­тивников лишний раз свидетельствует об отсутствии у них действи­тельных поводов для критики решения суда.

Заканчивая свои объяснения, я позволю себе высказать твердую уверенность в законности и обоснованности вынесенного по делу решения, подлежащего оставлению без изменения.

Верховный Суд РСФСР признал решение Московского город­ского суда правильным, отклонив кассационные жалобы жилищно­строительного кооператива, Фролова В.Б. и Тереховой Б.М.