18 апреля 2011, 09:37

Неправильное решение (Дело Сереброва В. И. )

Решением народного суда был произведен раздел имущества бывших супругов Серебровых, в состав которого, в частности, входим паенакопления в гаражном кооперативе, стоимость строений и насаждений на садовом участке и вклады в сберегательных кассах.

Кассационная жалоба Сереброва В.И. на это решение была рассмотрена Судебной коллегией по гражданским делам Московского городского суда.

Уважаемый суд! Представляя свои соображения в пользу признания вынесенного народным судом решения неправильным и в поддержку просьбы своего доверителя Сереброва о его отмене, я полагаю целесообразны сосредоточить внимание на узловых проблемах дела, так как нашла оценка суждений суда первой инстанции по этим вопросам определит, по моему мнению, судьбу этого решения в целом. В своих объяснениях я намерен остановиться на таких моментах, как разрешение судом спора о праве на паенакопления в гаражном кооперативе, взыскание компенсации за вложение средств в строение и насаждения на садовом участке, раздел вкладов в сберегательных кассах и некоторых других, по которым ошибочные выводы материально-правового характера теснейшим образом связаны с нарушением норм процессуального права, допущенным по делу.

Поскольку во время брака Серебровы внесли паевой взнос в гаражаный кооператив, суд обоснованно посчитал паенакопления их обшей семейной собственностью. Однако при разрешении вопроса, в кем из бывших супругов следует признать право на это имущество. суд допустил ошибку, присудив его Серебровой О.М. и обязав ее оплатить моему клиенту половину его стоимости в сумме 324 рубля. Принимая такое решение, суд не учел специфики гаражных кооперативов, деятельность которых регулируется Примерным уставом кооператива по строительству и эксплуатации коллективных гаражей — стоянок для автомобилей индивидуальных владельцев, утвержденным постановлением Совета Министров РСФСР от 24 сентября 1960 г. № 1475. В отличие, например, от жилищного и дачного кооператива, примерные уставы которых допускают при определенных условиях раздел пая и помещения при расторжении брака члена кооператива, а судебная практика признает возможным определять право на часть паенакопления без раздела пая, в гаражных кооперативах дело обстоит иначе. Согласно п. 16 Примерного устава ГСК каждому члену кооператива предоставляется в постоянное пользование бокс или место стоянки для принадлежащего ему автомобиля, и, естественно, такое помещение или место дроблению не подлежит. В связи с этим право на пай, а следовательно, и на пользование помещением в гаражном кооперативе в случае расторжения брака должно быть признано за тем из бывших супругов, кто является пайщиком ГСК, а другому супругу может быть присуждена лишь соответствующая денежная компенсация за его долю в этом имуществе.

Суд поступил прямо противоположным образом: за Серебровой О.М., не являющейся членом ГСК, суд признал право на весь пай в кооперативе, обязав ее выплатить моему доверителю — пайщику гаражного кооператива — компенсацию в размере ‘/2 части стоимости пая. Таким решением суд по существу передал право пользования гаражом не члену ГСК, лишив этого права пайщика кооператива. Однако распоряжение гаражом — это прерогатива общего собрания членов кооператива, в компетенцию суда разрешение этого вопроса не входит, лишение же права пользования гаражом-стоянкой может иметь место только в случае исключения из кооператива (п. 21 Примерного устава). Поскольку Серебров В.И. является членом ГСК, он сохраняет за собой право пользования боксом, а поэтому решение суда о признании права на весь пай в кооперативе за его бывшей женой должно быть признано незаконным.

Вторым вопросом, получившим принципиально неверное разрешение, является определение судом размера компенсации за строения и насаждения на садовом участке, взысканной с моего доверителя в пользу Серебровой О.М. Как видно из материалов дела, 27 ноября 1975 г. народный судья назначил по делу техническую экспертизу для установления стоимости этого имущества, а суд положил заключение эксперта в основу расчетов между Серебровыми. При этом, однако, не было учтено, что в законодательство о садоводческих товариществах в 1974 г. были внесены изменения, вследствие которых вопрос о размере стоимости строений и насаждений на садовом участке изъят из судебной юрисдикции. Пленум Верховного Суда РСФСР постановлением № 6 от 3 сентября 1974 г. внес дополнения и изменения в постановление Пленума № 3 от 2 августа 1972 г. «О применении судами РСФСР законодательства при разрешении споров, связанных с деятельностью садоводческих товариществ»: во-первых, дополнил п. 5 подпунктом «е», согласно которому судебному рассмотрению не подлежат споры о размере стоимости строений и насаждений на садовом участке; во-вторых, изложил п. 6 в новой редакции, разъяснив в нем, что при разрешении споров о размере денежной компенсации в пользу супруга члена товарищества суд исходит из оценки строений и насаждений комиссией, создаваемой администрацией и ФЗМК предприятия, учреждения, организации, а в случае, когда руководство товариществом осуществляется местным Советом, — из оценки комиссией, образованной этим Советом [1]. При этом суд не принял во внимание, что если в прежней редакции пункта 6 постановления Пленума указывалось на возможность проведения по делу экспертизы для оценки строений и насаждений, то в новой редакции пункта 6 это указание отсутствует.

Отсюда следует, что в настоящее время суды не вправе назначать экспертизу для такой оценки, которая производится во внесудебном порядке указанными комиссиями; решения по этому вопросу могут быть обжалованы только в исполком местного или вышестоящего Совета, суду такие вопросы не подведомственны [2]. Назначив по делу экспертизу и положив ее заключение в основу своих выводов о размере компенсации за строения и насаждения на участке, суд нарушил требования ст. 54 ГПК РСФСР, согласно которой обстоятельства дела, которые должны быть подтверждены определенными средствами доказывания, не могут подтверждаться никакими другими средствами доказывания. Поскольку оценка имущества на садовом участке производится теперь во внесудебном порядке, суд не вправе назначать по такому вопросу экспертизу, а ее заключение, имеющееся в деле, должно быть признано недопустимым средством доказывания, не имеющим доказательственного значения.

Помимо неверного подхода суда к определению оценки строений и насаждений, на ошибочности его выводов при исчислении размера компенсаций за указанное имущество сказалось также следующее обстоятельство. Исходя из суммы в 3400 рублей, указанной экспертизой по строительству и эксплуатации коллективных гаражей — стоянок для автомобилей индивидуальных владельцев, утвержденным постановлением Совета Министров РСФСР от 24 сентября 1960 г. № 1475. В отличие, например, от жилищного и дачного кооператива, примерные уставы которых допускают при определенных условиях раздел пая и помещения при расторжении брака члена кооператива, а судебная практика признает возможным определять право на часть паенакопления без раздела пая, в гаражных кооперативах дело обстоит иначе. Согласно п. 16 Примерного устава ГСК каждому члену кооператива предоставляется в постоянное пользование бокс или место стоянки для принадлежащего ему автомобиля, и, естественно, такое помещение или место дроблению не подлежит. В связи с этим право на пай, а следовательно, и на пользование помещением в гаражном кооперативе в случае расторжения брака должно быть признано за тем из бывших супругов, кто является пайщиком ГСК, а другому супругу может быть присуждена лишь соответствующая денежная компенсация за его долю в этом имуществе.

Помимо неверного подхода суда к определению оценки строений и насаждений, на ошибочности его выводов при исчислении размера компенсаций за указанное имущество сказалось также следующее обстоятельство. Исходя из суммы в 3400 рублей, указанной экспертом, и признав за Серебровой О М. право на ее половину, суд оставил безо всякого обсуждения заявление истицы, что при расчетах с бывшим мужем она уже получила 1000 рублей; на эту сумму, я полагаю, компенсация во всяком случае должна была быть уменьшена. Видимо, поверив на слово Серебровой, что эти деньги не имеют отношения к расчетам по имуществу на садовом участке, суд посчитал излишним проверить этот факт. Как известно, ст. 50 ГПК РСФСР обязывает каждую из сторон доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основание своих требований и возражений, поэтому от Серебровой следовало потребовать доказательства правильности ее утверждения. К сожалению, суд этого не сделал, а заявление моего клиента о получении тысячи рублей бывшей женой за вложения в имущество на участке во внимание не принял, очевидно, потому, что оно ничем не было подкреплено. После вынесения решения Серебров В.И. обнаружил в своих бумагах расписку истицы в получении указанной суммы, которая сегодня была вам представлена в порядке ст. 294 ГПК РСФСР в качестве дополнительных материалов. Содержание расписки подтверждает заявление моего доверителя о получении этих денег именно за долю вложений в садоводческом товариществе. С учетом всех этих соображений обжалуемое решение в части взыскания с Сереброва 1700 рублей как компенсации за имущество на садовом участке, очевидно, не может быть признано правильным.

Сколь опасным для правосудия является процессуальное упрощенчество и как небрежение требованиями норм процессуального права сказывается на обоснованности выводов суда по существу спора, видно из обжалуемого решения в той его части, которым разделены вклады в сберегательных кассах на общую сумму 13 000 рублей. Вопреки требованиям ст. 175 ГПК РСФСР, согласно которой письменные доказательства оглашаются в судебном заседании и предъявляются лицам, участвующим в деле, после чего они могут дать объяснения, суд от исследования данных о вкладах по существу уклонился, во всяком случае какие-либо указания на такие процессуальные действия в протоколе судебного заседания отсутствуют. В результате суд признал за Серебровой О.М. право на половину вкладов в размере 6500 рублей, указав, что они якобы имелись на день расторжения брака супругов — 10 июня 1975 г. — и поэтому должны считаться их общим совместным имуществом. При этом, однако, в решении суда отсутствуют ссылки на соответствующие материалы, в частной не указаны листы дела, на которых находятся копии счетов « остатком вкладов на эту дату. Если бы суд выполнил предписания процессуального закона и уделил должное внимание исследованию и проверке многочисленных письменных доказательств, он не допустил бы столь серьезной ошибки, как раздел вкладов, которые и подавляющей своей части образовались после прекращения семейной жизни супругов Серебровых и потому никакого отношения к их семейному имуществу не имеют. В кассационной жалобе моего доверителя приведены данные, подтвержденные ссылками на материалы дела, из которых видно, что на момент расторжения брака на счетах в сберегательных кассах находилось только 2940 рублей. Что же касается остальных накоплений в общей сумме свыше 10 ООО рублей, то счета эти были открыты Серебровым В.И. через несколько месяцев после того, как суд расторг его брак с женой. Поскольку и соответствии со ст. 395 ГК РСФСР раздел вкладов в кредитных учреждениях допускается лишь в том случае, если они являются общим совместным имуществом супругов, истица должна была дока-1ять, что указанные накопления образовались во время совместной жизни с Серебровым и за счет их семейного бюджета. Однако истица не утруждала себя представлением каких-либо доказательств, а просто просила признать за ней право на половину указанных вкладов. Как это ни странно, суд не только не потребовал от истицы представления данных в подтверждение этого требования, но не обратил даже внимания на то, что такой иск в порядке, установленном законом, Серебровой предъявлен вообще не был. Как видно из искового заявления, первоначально истица просила разделить вклады в сумме 5600 рублей, которые, по ее утверждению, «должны иметься» в сберкассах на имя Сереброва В. И., и оплатила это требование государственной пошлиной. А когда по запросам суда были получены сведения о вкладах моего клиента, Сереброва О.М., не представив никакого нового искового заявления и не доплатив сумму пошлины в соответствии с частью второй ст. 84 ГПК РСФСР, просто «просила», как указал суд в решении, разделить эти вклады. А суд без искового заявления, без доплаты пошлины, без определения о приеме к рассмотрению новых, значительно увеличенных требований постановил решение об удовлетворении иска! Понятно, что в условиях столь «либерального» подхода к соблюдению требований норм процессуального права трудно ожидать вынесения законного и обоснованного решения.

Что же касается вопроса о происхождении средств в сумме свыше

10000 рублей, находящихся в сберкассах на счетах Сереброва В.И , которые суд с такой необыкновенной легкостью посчитал совместным имуществом бывших супругов, то в жалобе моего клиент содержатся ссылки на материалы дела, которые свидетельству:»» о том, что эти накопления были созданы за счет продажи им имущества, никакого отношения к семейному бюджету с бывшей женой не имеющего. Эти данные суд первой инстанции не исследовал, а потому было бы неуместным при кассационном рассмотрении дела ссылаться на доказанность указанных обстоятельств. В случае отмены решения при новом разбирательстве дела все эти моменты должны будут подвергнуться тщательному исследованию, что позволит, по нашему мнению, выявить полную несостоятельность претензий Серебровой на раздел денежных накоплений, к созданию которых она не имеет никакого отношения.

Наконец, в качестве странного и, на мой взгляд, недопустимого процессуального своеволия следует указать на разрешение судом требований, которые вообще не заявлялись. Так, в решении говорится о взыскании с моего клиента 750 рублей — половины суммы, данной взаймы Яблокову, которая была им возвращена по решению суда уже после расторжения брака Серебровых. Однако такого иска в деле нет, истица с таким требованием не обращалась и, естественно, пошлину не оплатила, но достаточно было в одном из ее «объяснений» сослаться на это обстоятельство, как суд посчитал необходимым вынести по этому вопросу суждение в своем решении. Можно ли признать законным разрешение судом не заявленных исковых требований?

Другим примером столь же вольного обращения с нормами процессуального закона должна быть признана та часть решения, в которой говорится об удовлетворении иска Филоновой — матери истицы — о признании за ней права на некоторые ценные вещи, хранящиеся в ломбарде. Однако Филонова не была привлечена к участию в деле в качестве третьего лица на стороне своей дочери, самостоятельных требований она не заявляла. Как же можно было при таких обстоятельствах выносить решение в пользу Филоновой? Я уже не говорю о том, что как по факту возвращения долга Яблоковым, так и в отношении «претензий» Филоновой никакого исследования судом по существу проведено не было, доказательства не истребовались и не проверялись, а дело ограничилось кратким опросом сторон, как об этом можно судить по лаконичным протокольным записям.

В своих объяснениях я стремился привлечь ваше внимание к нарушениям норм материального и процессуального права, которые были допущены судом при разрешении спора о разделе имущества, значительного по своей стоимости и разнородного по режиму его правого регулирования. При изложенных обстоятельствах обжалуемое решение нельзя признать законным и обоснованным, а по потому я прошу его отменить, обратить дело к новому рассмотрению, предложив суду тщательно и всесторонне исследовать все аспекты мою весьма непростого имущественного спора.

Итог: Судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда решение народного суда отменила, направив дело на новое рассмотрение.

В ходе нового разбирательства стороны заключили мировое соглашение, которое было утверждено судом